История Русской Церкви ХХ века - до сих пор книга за семью печатями. Многие страницы еще не написаны, другие исчезли, но повествование о крестном пути ее страстотерпцев и мучеников должно быть сохранено для потомства. И потому так важны и значительны любые сведения и свидетельства о жизни носителей живого духа Церкви в течение долгих лет гонения на веру в Советской России.

В Рождественскую ночь 1977 г. за праздничной службой в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Медведкове от сердечного приступа скончался настоятель архимандрит Сергий (Савельев).

Так внезапно у подножия Престола завершилась долгая жизнь, прошедшая в бесчисленных лишениях и испытаниях, жизнь, исполненная любви ко Господу и Святой Церкви, отданная служению людям.

Началась она в Москве: здесь 24 апреля 1899 г. в семье Петра Никитича Савельева и его жены Екатерины Павловны родился сын Василий. Детство Василия, его сестер Марии, Анны и Евдокии проходило в городе Шацке, недалеко от имения графа Воронцова, где отец работал управляющим.

После окончания реального училища Василий по настоянию отца поступает в Технологический институт в Петрограде, однако октябрьский переворот 1917 г. и начавшаяся гражданская война помешали завершить учение. Василий устраивается на санитарный поезд, прикрепленный к Восточному фронту, где в 1918 г. развернулись напряженные боевые действия. Некоторое время проработав санитаром, он ненадолго возвращается в Петроград и вскоре уезжает в Москву.

Здесь Василий и его жена Лидия поступают в Институт Слова, где преподавали многие выдающиеся ученые, в том числе Н.А. Бердяев и И.А. Ильин. Василий приступает к систематическому изучению русской философии и работает над темой <Национальный вопрос в сочинениях Владимира Соловьева>. Но вскоре атмосфера в институте резко изменилась, чистка следовала за чисткой, и в конце концов молодым людям пришлось оставить учебу.

Москва 20-х годов. Большевики усиливают гонения на веру, стремясь изнутри взорвать Православную церковь, инспирируют движение живоцерковников, захватывающих храм за храмом. Патриарх Тихон в заключении, ему грозят суд и неминуемая смерть. Многие оказались на распутье: во имя чего жить, с кем и куда идти?

И тогда Василий Савельев делает решающий выбор, которому остается верен до конца дней: он с гонимыми за Христа и Святую Церковь, против всесильных гонителей, лжецов и фарисеев. Он с побежденными против победителей.

Любовь ко Христу и Святой Церкви, которой он, по собственному признанию, обязан своей матери, горячо и истово верующей православной христианке, увлечение идеями русской религиозной философии предопределили его выбор.

Большое значение в жизненной судьбе Василия Савельева имела встреча с Валерьяном Николаевичем Муравьевым, участником сборника <Из глубины>, продолжившего традицию знаменитых <Вех>. Книга <Из глубины>, в которой также поместили статьи Н.А. Бердяев, о. Сергий Булгаков и С.Л. Франк, была уничтожена коммунистическими инквизиторами вскоре после выхода в свет, лишь единичные экземпляры ее уцелели и попали на Запад. Валерьян Николаевич Муравьев в 20-е годы работал в Центральном институте труда (ЦИТе), а затем был брошен в концлагерь на далеком Севере, где и окончил свои дни.

Бердяев, Ильин, Муравьев - русская религиозно-философская мысль конца XIX - начала ХХ столетия в целом неожиданно оказалась той тропой, которая привела Василия Савельева и его близких к стенам Церкви.

Но, отдавая дань уважения исканиям русских религиозных философов, молодой человек не вполне мог удовлетвориться духовной пищей, которую получал от старших друзей: душу тянуло к первооснове, единой для детей и отцов, - к сокровенной мудрости Святой Церкви. И как ни тяжела была внешняя сторона жизни Церкви, будущий отец Сергий и его близкие не смутились и смело вошли вовнутрь церковных стен, <и не какими-то <прихожанами>, а как <власть имущие>, получив эту власть по дару Христовой любви. Войдя в церковные стены, мы приняли и на себя полную ответственность за то, что нас ожидало там>, - вспоминал позднее отец Сергий.

Смерть патриарха Тихона провела резкую грань в духовной жизни России. Ушел великий молитвенник, земные пределы покинул заступник обездоленных и обойденных, и Церковь осиротела.

Всю любовь, боль, отчаяние и надежду верующих остро почувствовал Василий на похоронах патриарха в Донском монастыре, где он был одним из распорядителей похорон. Люди, многие тысячи людей, пришедшие проститься с усопшим патриархом, колеблющееся море свечей у древних стен монастыря - видение уходящей России...

После смерти патриарха Тихона один из местоблюстителей патриаршего престола митрополит Сергий в трудных обстоятельствах жизни Церкви выпускает декларацию о ее лояльности по отношению к советской власти. Декларация эта разделила церковное общество, многие епископы и священники перестали поминать митрополита Сергия, отделились от него; и здесь начало катакомбной церкви, просуществовавшей примерно до конца второй мировой войны.

За рубежами России Синод епископов, обосновавшихся в Карловцах (Югославия), осудил декларацию митрополита Сергия и прервал молитвенное общение с Матерью-церковью в России.

Широко распространен взгляд, что те, кто остался верен митрополиту Сергию, ценой лояльности покупали жизнь и <свободу>. Все это позволяет довольно элементарно, в черно-белых тонах, представить картину церковной жизни в Советской России. С одной стороны, праведники и исповедники, не запятнавшие светлых риз, сознательно избравшие крестный путь, с другой - приспособленцы, якобы ради спасения Церкви, а на деле - ради сохранения жизни и привилегий, сотрудничающие с безбожной и человеконенавистнической властью и хорошо усвоившие <науку выживания>.

Расхожая точка зрения, но в последние годы ее особенно усиленно эксплуатируют адепты Русской Зарубежной Церкви, большую часть жизни проведшие под защитой <чуждых крыл> и в условиях личной безопасности, вряд ли имеющие право для безапелляционных решений и осуждения гонимой Церкви.

В действительности все было много сложнее и запутаннее; история не поддается рациональному толкованию, постижение ее требует глубоких духовных усилий и проясняется в свете Божественной любви.

Наглядный тому пример - жизнь тысяч и тысяч православных христиан, священников и мирян, оставшихся верными митрополиту Сергию, шедших путем Креста, принявших страдание и муки во имя Господа нашего Иисуса Христа. Как и большинство верующих в России, будущий отец Сергий и его единомышленники склонились перед смирением митрополита Сергия, которое он явил всем, и увидели в нем достойного преемника первосвятителей московских. И когда пробил час испытаний, Василий и его близкие до конца испили чашу скорби, приобщились страданиям за распятого Господа.

Новая волна гонений. И вот 29 октября 1929 г. Василий Савельев и все его ближайшее окружение арестованы, судимы, брошены в лагеря, тюрьмы, ссылки.

2 июня 1931 г., готовясь к смерти, Василий Савельев принял монашеский постриг и имя в честь преп. Сергия Радонежского. Его духовным отцом в лагере стал епископ Леонид (Антощенко). 17 сентября 1931 г. иеромонах Варнава постриг в ссылке жену отца Сергия - Лидию, и она приняла имя Серафимы в память преп. Серафима Саровского.

После освобождения из лагеря в 1934 г. отец Сергий в следующем, 1935 г. принимает священство, но епископ Леонид не благословил его тогда служить в храме. Так отец Сергий и его близкие по существу присоединились к катакомбной церкви. После освобождения из лагеря отец Сергий жил и работал там, где его принимали на работу с судимостью: на строительстве канала Москва-Волга, Куйбышевской ГЭС - в Дмитрове, Куйбышеве и Ульяновске.

После окончания войны небольшая духовная община, руководимая отцом Сергием, соединяется неподалеку от Москвы близ станции Фирсановка. Дом в Фирсановке (он сохранился и доныне), по существу, был и домашним храмом, и катакомбным монастырем, очагом духовного сопротивления силам воинствующего безбожия и стихии бездуховности, мутными волнами заливающим просторы России.

1947 г. стал для отца Сергия переломным. После долгих лет отвержения и изгнания он вновь в лоне Церкви, начинается его служение в Патриаршем Елоховском соборе. В 1950 г. отец Сергий посвящен в сан архимандрита. В 1952-1957 гг. он служит в храме Покрова Божией Матери на Землянке, в 1957-1959 гг. - в храме Преображения Господня в Богородском.

После двухгодичного перерыва, вызванного разногласиями отца Сергия с протоиереем Николаем Колчицким, отца Сергия переводят в храм Покрова Божией Матери в Медведкове. В 1961 г. он находился на грани закрытия и был восстановлен усилиями отца Сергия и прихожан.

Во всех храмах, где Господь привел его служить, отец Сергий неизменно пользовался большой любовью прихожан, часто следовавших за ним из храма в храм в течение десятилетий. С затаенным дыханием слушали верующие проповеди отца Сергия, и он никогда не оставлял их без окормления и духовной поддержки.

Сейчас, когда раздираемая новой смутой Россия находится на краю гибели, оживают в памяти слова отца Сергия, сказанные им с большой силой <власть имущего> в одной из проповедей незадолго до смерти. И звучат они как призыв к примирению ради спасения души Родины:

<Прошедшие десятилетия были очень тяжелыми. Была борьба, было общее смущение, смятение. Озлобление доходило до крайней степени. Много людей было погублено. Много жизней и страданий осталось позади.

И все же, дорогие мои, когда вспоминаешь все это, то невольно в сердце звучит голос: <И тогда мы были неделимы>.

И те, кто остался в снегах далеких, и кто на полях сражений был, и кто в каких условиях ни был бы - все составляли и составляют единый народ. Я вам сказал, что и кости тех, кто остался где-то там, на далеком Севере, они к нам как бы возопиют и говорят нам: <Братья! Мы там остались, но мы с вами нераздельны, потому что мы - один народ, одна страна>.